Бейрут. Знакомство

Эта поездка случилась в августе 2023 года. Чем больше часов я гуляла по Бейруту, тем больше чувствовала, что формат сторис в Инстаграме совсем не подходит для этого города. Он вырывается за пределы 9:16. Ему даже тесно в моей фотокамере, но так хотя бы можно выразить его основательность.

Я уверена, что Ливан стоит того, чтобы попутешествовать по нему и чтобы не молчать о нём. Бейрут терапевтичен: в нём столько противоречий, что ходя по нему, я как будто исследовала свои внутренние разломы, которых в последние 2 года стало напорядок больше.

Основной текст этих дневников я писала в Библосе на пятый день нашего путешествия. Я допускаю, что  буду редактировать текст, вспоминать детали или убирать мелочи, однако большая часть текста носит именно дневниковый характер. Иногда я буду давать историческую фактуру, но в целом мой трэвел-стиль не про Lonely Planet, а про ощущения и наблюдения. Фотографии я обрабатываю долго, и посты тоже будут выходить в своём темпе. По моим подсчётам их будет 5 или 6.

Последний раз такая серия была у моих путешествий в Индию. Спустя 7 лет на карте появилась ещё одна точка, ещё одна страна, в чью историю можно и нужно погружаться.  Тоже восток, но совершенно другая грань. Путешествие начинается!

****

Мы приехали в четверг поздно вечером. Долгий паспортный контроль, потому что Саша до этого был в Аккабе (Иордания), что очень близко к Израилю. Подробно рассказав про своё майское путешествие, нам поставили два штампика и пропустили дальше. У нас не было багажа: только рюкзаки, и в моём половину места занимал фотоаппарат. Эта лёгкость багажа заряжает беспечностью и авантюризмом. Чувствуешь себя первооткрывателем, у которого всё самое главное есть с собой.

Выход из аэропорта — и  тот же воздух, что и в Даламане. Нет удивления от тёплой ночи и даже сладкая пряность воздуха южных городов уже не так остро чувствуется. Может я уже очень давно в путешествиях?

На часах 22.00, и мы выходим пешком из аэропорта, договорившись между собой, что возьмём такси за $10 (кто был в Индии, тот поймёт подход). Таксисты подъезжают, подбегают к нам, называя $40,$ 20, $15.  Через 10 минут видим ещё одного таксиста, который точно был рад десяти долларам.

Едем по почти ночному городу. Я вижу много-много граффити на стенах. Это  то, что сразу бросается в глаза. У меня нет понимания, по какой улице я еду, и мне кажется, что я уже пропускаю что-то важное о Бейруте (к счастью, почти всё я увидела при свете дня).

Машина остановилась в узкой улочке, и сверяясь с фотографиями из Airbnb мы ищем дорогу до дома. Хозяин дома, Фархт, уехал на два вечера, и мы увидимся уже перед выездом.

На доме написано несколько фамилий. По инструкции ключ на 7-ом этаже в вязаной барсетке, но Фархт ничего не сказал про первую массивную дверь. Что же делать?  Читаем имена, выбираем самое симпатичное. « Давай позвоним Софье? – Давай». Звонок очень громко раздаётся, но видимо только для нас. Никто не отвечает.  Звоним в еще пару квартир. Тишина.  Интернета нет, а на часах уже 23, и времени, чтобы к кому-то обратиться за помощью не так много.

Напротив высотки горит свет, и виднеется какая-то мастерская, где стоят станки и ходят силуэты людей. Я ловлю взгляд одного мужчины в окне мастерской, и мы подходим поближе, чтобы попросить телефон для звонка Фархту. Мужчина говорит только по-арабски и зовёт кого-то в мастерской для помощи. Спустя минуту выбегает молодой парень, мы объясняем, что нам нужно попасть в подъезд, и может он знает, кого-то из этого дома. Но всё оказалось ещё проще: этот парень живёт в этом же  доме! Он спокойно открывает нам дверь, в конце только уточнив, к кому мы: «К Фархту? Хорошо, хорошо» .

****

У Фархта 2 кошки, и именно они нас встретили.

А еще много какао, который мы с удовольствием пили по вечерам и утрам. Что можно сказать о Фархте по его вещам?  Он занимается йогой, квир-персона, читает Браун Брене «Атлас сердца», любит кошек, кататься на велосипеде, играть на тибетских чашах и разноцветную подсветку дома.

И забывает оплатить интернет, поэтому вай-фай мы еще не скоро увидели.

***

В этом году у меня были утра в незнакомых городах и странах, но первое бейрутское утро было иным. Меня манил город, и мне не терпелось почувствовать настоящий шумный город. Что за окном? Бейрут, какой ты?

Признаюсь, что не очень люблю читать про места накануне поездки, потому что люблю в начале увидеть, а затем разузнать о том, что я увидела. Такой подход может не самый верный, но он позволяет не смотреть на объекты через заранее подготовленную призму. Поэтому если дальше будут исторические вставки, то это как раз итоги моих интенсивных раскопок во время поездки. В нашем тандеме путешественников Саша явно намного больше знал про Бейрут, и примерный маршрут на день у него был. Моё дело — успевать всё фотографировать.

****

Первый выход за дверь, и взгляд на дневной Бейрут с 7-го этажа.

Внизу  узкие улочки, хаос из проводов и открытые электрощитки (рано утром, кстати, не было света, и это немного озадачивает).

Контекст: В Бейруте очень плохо с централизованным электричеством, и в каждом доме/баре/магазине есть собственные генераторы. Как только выключается свет, а это происходит каждый день, то включаются генераторы. В целом такое состояние дел описывается как fragile state — хрупкое государство.

Идём искать обменник. По улочке мужчина с повозкой овощей зовёт жителей домов. Женщина с балкона кричит ему, и это похоже на франузскую серенаду. Французский, которого я не слышала 10 лет и который делает меня к Бейруту ближе, чем я могла представить. Это как будто постоянное дежавю: нет ничего знакомого вокруг меня, но одновременно доносятся слова, которые я понимаю. Кто эти люди, чем они живут? Я не знаю, но между нами есть какой-то иллюзорный мостик понимания. В Турции такого чувства нет, и там я, скорее, ощущаю плотную стену между собой и людьми.

***

Я делаю фотографии всех граффити, что вижу. Город говорит экспрессивно и ярко. В Бейруте впервые осознала диапазон от стерильной работы ЖКХ до города всего в граффити. Несмотря на то, что я видела уборщиков и коммунальщиков, которые выступают на стороне упорядочивания хаоса, я также видела как через граффити жители могут присваивать город, выражать свой гнев, агрессию, боль, а также веру и надежду. Этот эмоциональный клубок пульсирует на каждой улице. И в эту живость стен, разрушенный фасад и пробивающуюся зелень сквозь кирпич я влюбилась. Это моё. И я с лёгкостью представляю тех, кого всё это будет жутко раздражать.

За пару вечером до Бейрута я читала статью одной русской девушки, которая описывала свою жизнь с ливанцем, не скрывая про проблемы с элетричеством, зарплатами, беженцами и так далее. И почти все комментарии были «Зачем же вы туда переехали?». И в этом весь парадокс. Потому что если подходить к Бейруту рационально, то в нём очень сложно жить. А если иррационально и смотреть на всё через призму историю и людей, то это живая история, от которой не устаёшь.

***

Пока я снимаю улицы, рядом мужчина показывает пальцем на столб и  предлагает его сфотографировать. Я в недоумении пытаюсь увидеть, что за столбом такого интересного помимо проводов, и делаю вежливый щелчок. Мужчина качает головой и снова показывает на столб. Он просит, чтобы я сфотографировала, что эта улица и весь квартал был восстановлен United Kingdom. Для него было важно именно это. Позже я увидела такие таблички восстановления с разными участниками от стран (UK, USA, France) до организаций (USAID).

***

Первый магазинчик, куда мы зашли, был с принтами и картинами. И именно здесь началось моё путешествие в Бейрут. Я видела уже много граффити, но что делают художники? Что они осмысляют?

На стенках магазина контраст чёрного и оранжевого, акварели и туши,  графика, которая хранит силуэты города до взрыва в порту в 2020 года. Это одна линия. Город как память, город как место боли, город, который через внимание к разрушенному пробует восстановиться.

Один акварельный альбом мы даже купили на следующий день. Художница рисовала скетчи по всему городу с 2017 года. Кто же знал, что через 3 года эти живые акварельные скетчи будут живой памятью исчезнвушим зданиям.

Вторая линия — альбомы, которые показывают жизнь Бейрута с 1958 года и во время гражданской войны 1975-1990 годы. Я открыла альбом, где автор через призму воспоминаний пробует рассказать про кризис 1958 года и последующую гражданскую войну в Ливане. Время небольшого экскурса.

Ливан к 1958 году уже 15 лет как независимый с политической конструкцией, завязанной на  религиозном равновесии: президент — христианин, премьер-министра — мусульманин-суннит, спикер парламент — мусульманин-шиит.

Одновременно с этим есть соседи, среди которых Египет национализирует Сэуцкий канал и хочет независимости от западных стран. Иран  переживает революцию с демократизацией и западным вектором. И за вектор Ливана борются соседи и внешние страны. Например, в 1958 году США разрабатывает операцию «Голубая летучая мышь».

«…события 1958 г. способствовали усилению на ливанской политической сцене позиций фалангистов, членов партии Катаиб: после прихода к власти нового президента их лидер П. Жмайель получил пост в правительстве, а позже и место в Национальной ассамблее Ливана. Укрепление фалангистов сыграло особую роль в ливанской гражданской войне 1975-1990 гг. Таким образом, интервенция Вашингтона в Ливан не привела к снижению конфликтогенности в ливанском обществе, а дала лишь временную передышку, за которой последовало кровавое противостояние политических противников, затянувшееся на 15 лет и потребовавшее новых интервенций со стороны уже не только США, но и Израиля». Источник

Художница не документировала по дням всю историю. Она исследовала память (своего отца и родственников) и использовала технику коллажа, чтобы показать многослойность оценок. Противоречивость и смешаность взглядов внутри одной ливанской семьи.

Для себя беру на заметку этот художественный подход: очень мало утешения человек может найти в хронологии событий, потому что даты последовательны, а жизнь — нет. События ощущаются намного многомернее, чем их результат в книгах по истории. В Бейруте есть запрос на это утешение, а не на последовательный разбор, что за чем шло. Город быстрее оправляется от событий, чем человек. В городе идёт стройка, появляются дороги, но в человеческом измерении подобные раны — это детство или молодость тех людей, которых я встречаю на улице. И это то, что всегда рядом и близко, даже если кажется, что 1958 года был очень давно. 

***

Мы шли к главной площади, к центру, где главная мечеть и собор. Религии здесь играют в «точки»:  если строится мечеть, то на соседней улице будет костёл, а через дорогу — храм. Каждый следит за равновесием.

Пустынный центр города. Центр перекрыт.

Позже я посмотрела, кто из друзей у меня в фейсбуке был в Бейруте, и  видела похожие кадра центра, но с машинами и людьми. Они были в 2018-2019 годах, до взрыва, и тогда он был другой. Тот Бейрут только оправился от 90-х и гражданской войны и снова подавал надежду на то, чтобы стать ближневосточным Сингапуром.  

Мы шли по пустоте, как вдруг за углом увидели здание Заха Хадид. Волнообразное здание. Врывающееся в ландшафт. Как глоток свежего воздуха. Чистый контраст. Мазок чистой свежей краски –  здесь будет будущее.

Долго искали, где перекусить, и на удивление в центре не так много выбора. Рестораны остались, но какого-то среднего сегмента кафе почти нет. Зато мы много расспрашивали прохожих. Саша на английском, я доставала из закоулков сознания франузские слова.

Ливанцы знают английский, арабский и французский. Чаще переходят с арабского на английский, чем на французский. Старшее поколение 50+ больше говорит на французском, и от этого мои симпатии к бабушкам-дедушкам только растут. Интересно, что это переключение между языкам происходит мгновенно (какой пластичный мозг!), хотя по строению это совершенно разные языки. 

В итоге мы зашли в ливанскую кухню, где обедали фалафелем с хумусом (это моя любовь). В ресторанах и кафе, везде можно платить  в долларах или в ливанских лирах, но у каждого магазина свой курс. Карточками платить не рекомендуется (только если долларовыми), потому что пересчет будет по невыгодному курсу.

Мы пошли к набережной, где было одно граффити, которое я не смогла сфотографировать, так как  я видела одну часть моста, а другую сторону проезжала уже позже на маршрутке. Но там была надпись, которую я раскрывала в течение всей поездки: «Before I diе I want Lebannon to have learned all lessons from the past».

Очередной микс, который заставляет открывать Википедию: памятник мученикам, сражавшимся в 1916 году против турецкого правления (спойлер: с 1923 по 1943 Ливан был под французским мандатом) и граффити с надеждой на мир после взрыва 2020 года.

***

Набережная Даун-тауна – это вход в мир богатого Бейрута с яхтами, расслабленными людьми, прогулками и фотосессиями в честь дня рождения детей. Непроницаемый мир для смешанных кварталов и детей-беженцев.

Из заметных объектов — это памятник марафонцам. В Бейруте в ноябре каждый год проходит марафон. Организаторы верят, что мероприятие, где все бегут вместе по одним и тем же улицам, дарят жителям чувство единства и поддержки, забытое после войны 1975-1990 гг.

Мы, к сожалению, не смогли встретиться с организаторкой марафона (хотя контакт был), поэтому я лишь очень советую посмотреть с ней TedХ, чтобы получше понять масштаб идеи.

 

До дома мы взяли маршрутку. Точнее у двух женщин спросили, здесь ли автобусная остановка. Ещё одна черта fragile state: в Бейруте нет общественного транспорта, но по городу ездят небольшие атобусы с номерами и маршрутами, которые знают только местные жители. В интернете ничего про транспорт не найти. 

Пока Саша уточнял у водителя, где нам лучше выйти, я приметила необычный памятник с молотом и словами Act for Justice. Именно с него мы начали следующий день.

***

Вечером в поисках интернета мы отправились в бар Мюнхен на соседней улице, где местные компании общались под хиты Modern Talking (вообще музыкальные флешбэки из 2000-х в Ливане легко словить).

Из необычного: так как мы жили в армянском квартале, то зашли за булочками к одной армянке, которая ни разу не удивилась, что мы из Турции и даже сказала пару слов на турецком. Правда, колу она не продала, сказав, что её нужно выпить на месте и отдать бутылку ей. Мы очень долго пытались понять эту схему со стеклянными бутылками и таким настойчивым экоподходом, что решили ничего не покупать.

И ещё немного галереи из первого дня:

***

Из окна квартиры огромное поле, где дети при сумерках играют в футбол. А рядом баннеры из параллельной жизни про королевскую свадьбу. И с этим послевкусием контраста первый день завершается!

——